Я так люблю наблюдать за тобой. По вечерам, когда мы сидим в библиотеке. Вокруг все стеллажи с книгами погружены во тьму, а на столе стоит фонарь, разливающий по полу мягкий золотистый свет. На полу лежим мы.

Ты, как всегда, погружен в очередную доисторическую книгу, настолько ветхую, что страницы едва ли не рассыпаются в пальцах. Серьезный взгляд темно-изумрудных глаз, тонкие пальцы, переворачивающие страницу за страницей. Сейчас ты не слышишь ничего, поэтому я со сладким стоном потягиваюсь, не боясь помешать тебе. Спина затекла от долгого лежания на деревянном полу, поэтому переворачиваюсь на живот, подкладывая руки под подбородок, и вновь устремляю взгляд на тебя.

«Люблю тебя, мой историк,» - тихо думаю про себя, нежно улыбаясь уголками губ и протягивая руку, чтобы убрать выбившуюся из-под банданы рыжую прядь. Ты не реагируешь, но я и не жду ответа.

Так тепло. Тепло просто лежать в ореоле уютного света, почти рядом, но все же так далеко. Тем не менее, я рад даже просто быть с тобой в одной комнате. А если прикрыть глаза и напрячь слух, можно уловить твое едва слышное, но ровное дыхание. Можно пойти на бОльшую наглость, и положить голову тебе на спину, и тогда будет ясно слышен мерный стук сердца.

Я так люблю эти моменты. Иногда даже засыпаю, пригревшись и разомлев от тихого счастья, пушистым клубком свернувшимся в груди. В таких случаях, после того как ты заканчиваешь читать, тебе приходиться меня будить. Обычно ты это делаешь легким прикосновением к плечу, но иногда меня приходится тормошить минуты две.

Люблю видеть твое лицо, как только открываю глаза. Ты смотришь с нежностью и легким укором. Да, знаю, нельзя спать на полу, но ты такой уютный. Люблю тебя, Лави.