— Лави! Лави, постой!
Ты оборачиваешься, щуря левый, не скрытый повязкой глаз. Тут же начинаю чувствовать себя идиотом. За то, что навязываюсь, за то, что не могу отпустить, за то, что, прекрасно все зная, намеренно терплю. Я ведь вижу, что не нужен тебе. Нет, тебе нужен только он. Этот чертов мечник. Почему, Лави? Чем я хуже? Я люблю тебя, люблю больше жизни, так почему тебе нужен этот высокомерный засранец, всегда смотрящий на тебя с презрением и холодом? Закон подлости? Или просто правило противоположностей? Я не знаю, ничерта не знаю, я так устал…
— Волкер, ты что-то хотел или тебе не терпится?
Слова и твой раздраженный взгляд ранят больнее стекла, лучше бы ты ударил меня, нежели так… Каким я был глупцом, когда позволил тебе приходить в любое время. Думал, что выдержу, что моей любви хватит на нас обоих. Как глупо. Я не приобрел ничего, кроме боли. Не физической, нет. Ты всегда довольно нежен и сдержан в постели. Только вот душе от этого не легче. Опускаю голову, не выдерживая взгляда изумрудного глаза.
— Удачной миссии…
Мой голос звучит совсем тихо. Ты киваешь, выражая благодарность, и уходишь, ни разу не оглянувшись.
Это так больно, Лави. За что? Обнимаю себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Боги, как глупо, как глупо… Я сам позволил сломать себя, сам поддался на искушение быть с тобой. Я думал, что смогу его заменить. Дурак. Самонадеянный влюбленный дурак.
— Шпендель, хватит торчать на дороге, поменяй место дислокации! – зло шипит японец, поправляя меч и покидая столовую. Он даже не догадывается ни о чем. Не знает, что во сне ты шепчешь его имя, что готов отдать все на свете за одну лишь ласковую улыбку тонких губ. А я знаю. И от этого еще больнее.

Продолжая стискивать свои предплечья так, что ногти впились в кожу сквозь легкую ткань рубашки, ухожу к себе в комнату. Тим тут же подлетает, ласково трется о щеку, пытаясь приободрить. Бесполезно, малыш. Этот чертов Историк слишком сильно меня изменил. Теперь от Коронованного Клоуна осталась лишь пустая оболочка, не способная никого защитить.

Я тихо вздохнул и забрался под одеяло. Подушка все еще сохраняла запах твоих волос, так что я зарылся в нее носом, ощущая, как из-под плотно сомкнутых ресниц медленно текут слезы. Лави… Я люблю тебя… Просто люблю… Только вот ты меня – нет. И из-за этого мне все меньше хочется жить.
А зачем? Какой смысл жить, если кончая, ты шепчешь его имя, а не мое? Если его почти боготворишь, а мной вертишь, как хочешь? Ты даже не представляешь, каково это. Как больно понимать, что твоими прикосновениями движет не любовь, а банальная похоть. Ты никогда не приходишь просто так. Либо потрахаться, либо сорвать злость. Ты никогда меня не бил, нет. Но лучше физическая боль, чем та, которую причиняют твои слова, твое поведение. И знаешь что самое хреновое во всей этой ситуации? То, что я позволяю тебе это. Да, вот такой вот я идиот. Просто не могу сказать "нет", когда ты властно прижимаешь к себе и руками проходишься по бокам.
Мои зубы сжимают уголок подушки, не давая отчаянному крику вырваться на волю. Легкие горят, словно в них насыпали медного купороса, дышать трудно. Краем сознания отмечаю, что Тимканпи сидит рядом, чуть задевая крыльями мои мокрые щеки.
— Тим… Я не могу… Я умереть хочу… — шепчу одними губами, закусывая нижнюю почти до крови. Даже не знаю что хуже: с тобой или без тебя? Наверное, все-таки без, потому что иначе можно надеяться на твое хорошее настроение, которое бывает так редко. Тогда, если мне очень сильно повезет, возможно, ты даже поцелуешь меня, нежно и ласково, а не как обычно. И я на время забуду все плохое, что есть в наших отношениях. Потому что люблю.