Гениальные мысли чаще всего приходили в голову Раулю Эму, когда он красил волосы.

Это обстоятельство было само по себе весьма любопытно и вполне могло бы стать предметом научного исследования, но, к сожалению, факт окрашивания Советником своей шевелюры являлся одной из главных тайн Танагуры и держался в строжайшем секрете.

Дело в том, что Рауль был необычным блонди. Он был рыжим блонди.

Когда Юпитер, создавая очередное поколение элиты, впервые обнаружила эту мутацию, она, конечно, собиралась уничтожить нетипичный эмбрион. Но сначала – просто по привычке – просчитала, как это сочетание генов может отразиться на их носителе. Результат оказался неожиданным – мало того, что рыжие блонди по всем параметрам ничуть не уступали обычным, но, помимо этого, они обладали качествами, элите не присущими: дьявольской изворотливостью, коварством, нестандартным мышлением, а также умением виртуозно и очень правдоподобно врать. И с тех пор каждые пять-десять лет в очередном поколении блонди появлялись один-двое рыжих…

Надо сказать, что это обстоятельство несколько осложняло жизнь господину Эму. С самого раннего детства он периодически запирался в ванной и красил свою роскошную шевелюру в золотистый цвет – принимать стандартный блондиевский платиновый оттенок та категорически не желала. Однако объяснить необходимость время от времени уединяться в ванной для блонди очень трудно, это может быть неверно истолковано. А посвящать кого-то, даже фурнитуров, в свою тайну, было рискованно – как известно, фурнитуры, несмотря на скромность и преданность хозяевам, народ не в меру любопытный. И то, что известно одному фурнитуру, каким-то непостижимым образом становится достоянием других, хотя сплетничать они считают ниже своего достоинства и никогда-никогда этого не делают... Раулю с самого начала пришлось отказаться от помощи прислуги и мыться самостоятельно, что, конечно же, тоже не осталось незамеченным и не обсужденным в деталях. Выбор профессии довершил начатое – за Эмом прочно закрепилась репутация очень скромного, загадочного, неприступного, в общем – идеального блонди. Окружающие им восхищались, уважали и даже немного побаивались, а потому предпочитали держаться на некотором расстоянии…

Впрочем, все это он считал не слишком высокой ценой за право быть самым… ну, почти самым хитрым блонди, в чьем разуме рождались идеи, не забредавшие ни в одну блондиевскую голову.

На этот раз, отловив в мозгу одну из самых, пожалуй, смелых и рискованных идей в своей жизни, Рауль ее всячески обдумал, дополнил, отшлифовал, после чего смыл краску и уселся сушить волосы, снова принявшие приемлемый для приличного блонди цвет.

Идея касалась его лучшего друга Иасона Минка. Вот уже несколько недель глава амойского Синтдиката ходил мрачным и раздражительным. Не требовалось большого ума, чтобы связать охватившую Консула тоску и его решение расстаться с экзотическим кересским пэтом. Вопреки надеждам коллег, Иасон со временем не успокаивался, а все глубже уходил в неподобающую должностному лицу депрессию.

План Рауля был простым и столь же гениальным, сколь и сумасшедшим. О чем его не замедлил оповестить Иасон, будучи с оным ознакомленным.

- Я правильно тебя понял? Мне необходимо сделать… что?

- Завести нового любовника, - невозмутимо повторил Рауль. – За три года у тебя изменился уровень гормонов, и сейчас отсутствие регулярного секса вызывает все эти симптомы – раздражительность, апатию и прочее.

- И что ты предлагаешь? Вернуть Рики?

- Ни в коем случае. Это будет смертельным ударом по твоей репутации.

- Значит, другой пэт? – Иасон заметно погрустнел.

- Не думаю, что это выход. Того, что, как я понял с твоих слов, привлекало тебя в этом монгреле – независимости и самоуверенности – ты не найдешь у других пэтов.

- Гражданин?

- Нет. Они будут вести себя так же, как пэты, если не хуже. Это должен быть кто-то, близкий тебе по уровню, и так же заинтересованный в том, чтобы сохранить вашу связь в тайне.

Минк задумался на долю секунды и тихо рассмеялся.

- Ты всерьез предлагаешь мне искать кого-нибудь среди элиты?

- Не просто кого-нибудь. Это должен быть человек, который предан тебе, хорошо понимает, зачем это нужно, и не захочет использовать обстоятельства, чтобы продвинуться по службе.

- Рауль…- на этот раз Иасону не удалось скрыть удивление. – Я правильно понял, что ты предлагаешь…

- Себя, - спокойно закончил Эм. – Не думаю, что ты можешь в достаточной степени доверять кому-то еще.

Иасон задумался. Такого он, конечно, не ожидал, он об этом даже не думал… но, имея IQ больше 300, нетрудно оценить преимущества новой идеи, особенно если все эти преимущества сидят перед тобой на диване. Мысленно освободив Рауля от сьюта и облизнувшись, он кивнул:

- Да, пожалуй, больше никому. И когда мы можем… хм… начать?

***

На следующее утро Иасона Минка как будто подменили.

Он выслушивал доклады без привычных замечаний, которые вызывали у подчиненных острую потребность отправиться на щадящую коррекцию, причем крайне желательно – прихватив для компании начальство. Среди элиты поползли слухи, что главный нейрокорректор и в самом деле провернул со своим лучшим другом нечто подобное в свободное от работы время. Стоит ли говорить, что уважение и восхищение, которое испытывала общественность по отношению к господину Эму, после случившегося перешло в благоговейный трепет…

Впрочем, господин Эм действительно принимал самое живое участие в происходящем.

Секс с Раулем оказался совершенно не похож на то, что было у Иасона с Рики. Консулу никогда не приходила в голову мысль, что он окажется в постели с партнером, с которым придется считаться…

С Раулем нельзя было вести себя грубо. Потому что он мог разозлиться, и это, как ни странно, имело значение.

Рауль не свихнулся от возбуждения, едва увидев Иасона раздетым.

Зато позже здорово вошел во вкус.

И не сопротивлялся.

И проявлял инициативу.

И никогда не пытался сделать вид, что происходящее ему не нравится.

И не ругался матом.

Потому что не умел. Наверное.

***

Рауль, в свою очередь, внимательно следил за происходящими с Иасоном изменениями, и результатами сексуальной терапии был вполне доволен. Какое-то время.

Но несколько месяцев спустя поведение лучшего друга стало вызывать у него беспокойство.

Реакция Иасона на их отношения не имела ничего общего с тем, как в свое время повлияла на него связь с Рики. Консул стал спокойным и уравновешенным, не рвался шокировать общественность, потерял всякий интерес к пэт-шоу, и предпочитал проводить вечера, валяясь в постели в компании Рауля. Причем значительную часть этого времени они болтали и смотрели телевизор. Само по себе подобное времяпровождение было весьма приятным, но Рауля грызла мысль, что в таком темпе Иасон быстро заскучает. А скука ему, как показала практика, была категорически противопоказана.

Поэтому однажды вечером, отобрав у первого лица планеты пульт от телевизора, Рауль заявил, что в их сексуальную жизнь необходимо в срочном порядке внести разнообразие.

- Какое именно? – Иасон лениво потянулся.

- Ну, к примеру, я никогда не возражаю против того, что ты хочешь сделать…

- И что? Почему ты должен возражать? Тебе что-то не нравится?

- Вовсе нет. Но такие вещи могут сделать ощущения намного ярче.

- Хм… хорошо, давай попробуем.

Иасон резко развернулся, пытаясь схватить собранные в хвост, недавно окрашенные волосы, но секундой раньше Рауль вскочил с постели, оказавшись вне его досягаемости. Консул плотоядно облизнулся, принимая игру…

Два блонди в полной тишине носились по комнате, сшибая мебель и швыряясь друг в друга чем попало. Наконец Иасону удалось загнать свою жертву в угол, но тут Рауль ловко перепрыгнул через кресло, развернулся, и…

- …Тише, не шевелись. И не трогай руками, мазь должна впитаться, чтобы подействовать. А то до утра не пройдет.

- Значит, обойдемся без разнообразия? – Иасон вздохнул и оставил попытки потрогать свежепоставленный фингал.

- Ни в коем случае! Я что-нибудь придумаю.

***

Рауль подошел к проблеме творчески и очень ответственно.

Первым шагом стала игра в шахматы на раздевание.

Иасон был в восторге.

Потом возникла идея заняться сексом в необычном месте.

Иасон охотно согласился.

Затем – для придания остроты ощущениям – Рауль предложил поменяться ролями.

Иасон немного поколебался, но не отказался. И, в общем-то, не пожалел – насчет остроты ощущений Рауль не соврал.

Еще через некоторое время Консул получил в подарок наручники и повязку для глаз.

Иасон принял подарок без возражений. В профессионализме друга он не сомневался, и был уверен, что тот знает, что делает... Хотя некоторые вещи его все же удручали. Например, то обстоятельство, что всего год назад он спокойно трахал Рауля в собственной спальне к полному своему удовольствию. А теперь как-то незаметно оказалось, что это Рауль имеет его чуть ли не на заседании Синдиката, причем завязав предварительно глаза и нацепив наручники.

Конец консульскому терпению положило пэт-шоу, устроенное в честь приезда очередного представителя Федерации. Заметив заинтересованный взгляд Рауля, Иасон посмотрел на сцену и замер, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок. Эм внимательно наблюдал за парой пэтов, один из которых был вооружен внушительного вида кожаной плеткой…

В тот же вечер Иасон позвонил Катце.

***

Конечно, Рауль не собирался сдаваться так просто. Не добившись нужного эффекта лекциями о традициях и общественном мнении, он вернулся к своей любимой теме:

- Иасон, здесь в Танагуре, слово Юпитер – закон. Что если ты вызовешь на себя ее гнев? Я хочу, чтобы ты понял меня. Ты слушаешь?

Консул вздохнул, прикрыл глаза, вспомнил о плетке, и выложил последний убийственный аргумент:

- Будешь ли ты смеяться, если я скажу, что люблю Рики, Рауль?...

Разбитая люстра была не самой высокой ценой за вновь обретенную нормальную жизнь.

***

Рауль не находил себе места, пытаясь понять, что же пошло не так. В конце концов, не придя ни к каким результатам, он обратился к единственному человеку, который мог хоть что-то ему посоветовать.

Рауль Эм был не единственным блонди, отличавшимся от своих собратьев – через несколько лет после его рождения, в следующем поколении, на свет появился еще один. Его способности и уровень IQ не смогла в полной мере спрогнозировать даже сама Юпитер. Он был серым кардиналом Амой и правой рукой Иасона Минка в его первые годы на посту главы Синдиката. Именно ему принадлежала идея взять под контроль теневой бизнес Танагуры.

Он был самым рыжим блонди за всю историю амойской цивилизации.

- Что мне делать? – Рауль сидел, мрачно уставившись в кружку с кофе. – Он не откажется от своего монгрела. Я уверен. Но это не может продолжаться. Нельзя бесконечно нарушать закон так открыто!

- Ну что ж… значит, придется придать этому его монгрелу некий законный статус.

- Ч-что? Ты о чем?

- Вот, посмотри, - в руках у Рауля оказался листок, исписанный мелким шрифтом. – Думаю, это решит все проблемы.

Рауль пробежал текст глазами и неверяще покачал головой:

-Ты что, серьезно?! Юпитер никогда не согласится.

- Согласится, будь уверен. Это моя забота.

- Но… это же вызовет настоящий взрыв. Если мы разрешим одному блонди заключить брак с монгрелом, ты представляешь, что начнется в Кересе?!

- Представляю, - кивнул Катце. – И представляю, как с этим бороться. Я, собственно, затем здесь и сижу.

- Да, но… ты ничего не сможешь сделать один. У тебя нет никакого… официального статуса.

- Верно, - Катце не спеша затянулся. – Но официально я сам монгрел. А ты, мой дорогой – блонди. И будешь очень даже в состоянии обеспечить мне необходимый статус, ресурсы и властные полномочия.

- То есть… ты хочешь сказать… - Рауль вдруг смутился. – Но ты же… фурнитур.

- Правда? – Катце невозмутимо поднял бровь, и в следующую секунду сигарета оказалась брошенной в пепельнице, а Рауль – распластанным на диване под неожиданно тяжелым телом. – Все время об этом забываю.

Эм потерял дар речи, ощутив совершенно отчетливо, что в забывчивости Катце виновата вовсе не плохая память.

- Помню, был случай, – рыжий ухмыльнулся, отпуская его и садясь рядом. – Делал я как-то массаж Иасону. Ну, ты представляешь, что это такое – лежит он на кушетке в одном полотенце и трепется. Я, стиснув зубы, мышцы ему разминаю. И тут эта зараза полотенце снимает, переворачивается, в чем Юпитер создала, на живот, и начинает рассуждать о сюжете предстоящего пэт-шоу. А у меня массажное масло в руках… В общем, с тех пор у него страсть к экстремальным развлечениям, а у меня – шрам на морде.

Рауль, пытавшийся наощупь поправить шейный платок, замер.

- Шрам? Но он же говорил, что это из-за взлома базы данных, тайны Танагуры…

Катце тихо рассмеялся.

- Ну, надо же было что-то сказать. Мы с тобой, Рауль, сами – главная тайна Танагуры. И наша задача – продержаться полгода, пока я с мамой… поработаю. Если за это время Иасона общественность не загрызет – мы эту планету на уши поставим. Прической клянусь.